01.02.2012 - Рыба уходит в тень

Одной из возрастающих угроз - это загрязнение окружающей среды. Особенную тревогу вызывают добыча нефти в самых продуктивных районах наших морей. Возьмем, к примеру, Камчатку, где в этом году "Газпром" уже бурил скважины. Морские биологические ресурсы прикамчатских вод оцениваются в 2,5-4,2 млн тонн. Западно-Камчатский шельф, занимая лишь несколько процентов акватории исключительной экономической зоны (ИЭЗ) России, обеспечивает почти четверть всех рыбных ресурсов нашей страны по объему и более трети - по стоимости. Доход от использования рыбных ресурсов Западной Камчатки составляет более $800 млн в год, из которых $180 млн приходится на лососей. И это притом, что экономическая эффективность рыбного сектора Камчатки, по сравнению с советским периодом, существенно снизилась.

Почему же так опасно бурение нефти на шельфе рыбопромысловых районов? Дело в том, что в мире отсутствуют технологии, позволяющие эффективно убирать в море разливы нефти крупного объема (тысячи тонн и более), да еще и в ледовых условиях. Низкая температура воды северной части Охотского моря сделает процесс самоочищения очень долгим. После разлива нефти с танкера "Эксон Валдиз" (Аляска) почти через 20 лет на ряде участков побережья в береговых отложениях можно обнаружить нефть, а недавние исследования в Мексиканском заливе показали, что разлитая нефть серьезно влияет на воспроизводство рыб в этом заливе. Сколько мы там найдем нефти и во сколько это нам обойдется, боюсь, не знает никто!

Вторая серьезная угроза - перелов и широкомасштабное браконьерство. Огромных масштабов в России достигло осетровое, лососевое и крабовое браконьерство, размеры которого сопоставимы с объемами официальных уловов. Браконьерство во многом уже переросло национальные границы, сравнявшись по доходности с торговлей наркотиками. Оценки ущерба очень разнятся, официальные органы приводят самые разные цифры - в пределах от $1,5 до 3-4 млрд. Наиболее выгоден крабовый и икорный браконьерский бизнес, когда прибыль может достигать 1000 процентов, при том, что рентабельность легального рыбацкого бизнеса обычно не превышает 10-20%. Объем нелегального неконтролируемого и несообщаемого (ННН) промысла по некоторым объектам превышает разрешенный общий допустимый улов - ОДУ в десятки раз: например, по крабам камчатским и стригуну, по отдельным видам лососевых рыб. Краб камчатский, допустимый улов которого на Дальнем Востоке достигал 30 тыс. тонн в год, практически загублен масштабным браконьерством. Частью этого ННН вылова также являются выбросы (молоди или менее ценной рыбы за борт - например, горбуши и кеты при дрифтерном промысле).

Каковы причины этого явления? Во-первых, коррупция на разных уровнях. Кто контролирует контролера? Особенно в море? Как говорят рыбаки, существуют даже определенные таксы за прохождение т.н. "точек контроля", за закрытие глаз на другие нарушения: переловы выше разрешенной квоты, выбросы за борт, нелегальные перегрузы и т. п. Есть ряд портов, где принимают эту продукцию, переводят деньги на отдельные счета или расплачиваются наличкой, если партия небольшая, рыба может быть уже перемаркирована и переупакована еще до захода в порт или на холодильнике и выдана за легальную.

Во-вторых, это слабая система охраны мест воспроизводства - например нерестилищ лососей, - когда их просто вырезают при заходе в реки, перекрывая сетями их проход к местам размножения. В-третьих, отсутствие эффективной независимой от судовладельцев системы наблюдателей на борту рыбопромысловых судов. В-четвертых, слабая эффективность системы учета вылова и прохождения продукции "от лодки до глотки".

Ранее было так, что рыбак, получив разрешение на вылов, скажем, одной тысячи тонн, добывал в два-три раза больше. Однако сейчас все труднее после нарушения закона получать квоты. Поэтому так много в нашей ИЭЗ "пиратских" рыболовных и транспортных судов с т. н. "удобным флагом", которые с большим удовольствием принимают в портах Юго-Восточной Азии и иногда даже Европы. И все же в Европу ННН продукции попасть все труднее, не пройдя "отмывку" - переупаковку, перегруз и т. п. в странах Юго-Восточной Азии. Да и европейский рынок боится "нелегалки" как огня. Хотя есть сведения о перегрузах нелегальной трески и краба, например, в закрытых районах Баренцева моря для отправки на переработку для Европы. При наличии политической воли, внедрении эффективных средств контроля, работы с рынком, когда браконьерская продукции не будет приниматься в портах и оптовиками и ритейлерами, это зло можно если не искоренить полностью, то, по крайней мере, ввести в разумные пределы. Именно поэтому WWF поддерживает скорейшее принятие Национального плана по борьбе с ННН промыслом. Но, безусловно, этот план требует детального обсуждения, чтобы вместе с браконьерами не страдали законопослушные рыбаки.

Несоответствие между количеством судов и наличием ресурсов, низкая экономическая эффективность старых рыбопромысловых судов, составляющих основу российского рыбопромыслового флота, является экономической предпосылкой ННН промысла. Необходимы широкие системные меры, направленные на приведение промысловых мощностей в соответствие с ресурсной базой, и при этом модернизация флота, направленная на повышение эффективности переработки и производства продукции высокой добавленной стоимости.

Необходимо также отказаться от некоторых сомнительных "инноваций", повторяющие ошибки других стран, в частности, введение "олимпийской системы" по вылову рыбы, в том числе для промысла минтая в Беринговом море. И ни в коем случае нельзя отказываться от широкого обсуждения объемов вылова с общественностью, все должно быть прозрачно, необходимо ввести отслеживаемость "цепочки поставок". Это веление времени, требование мирового рынка и недалек тот день, когда и российский рынок станет более чувствительным к вопросам происхождения рыбы на столе.

Константин Згуровский, руководитель морской программы WWF, к.б.н. член Общественного cовета при Росрыболовстве