29.09.2010 - Баренцевоморский прорыв Лаврова-Стере - клон беринговоморского прорыва Бейкера-Шеварнадзе.

Это море считается самым высокопродуктивным районом рыболовства Мирового океана, а его подземные кладовые, что на континентальном шельфе, богаты углеводородным сырьем. Именно этот ресурсный потенциал Баренцева моря, а также его геополитическое значение подтолкнули двух совладельцев этого моря - Россию и Норвегию - к разделу на «национальные квартиры», соблюдая новые формы сотрудничества. Как всегда в таких случаях возникают вопросы: как делить, что отдавать, а что оставить себе, сотрудничать или соперничать? Именно перед таким выбором вот уже 40 лет стояли государственные деятели России (в прошлом Советского Союза), с одной стороны, и Норвегии, с другой.

Развязка наступила неожиданно

В апреле 2010 года во время государственного визита президента России Дмитрия Медведева в Норвегию, в ходе которого стороны пришли к выводу, что следует заключить договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. При этом, как отмечено в совместном заявлении министров иностранных дел Норвегии - Стере - и России - Лаврова: «Делегации рекомендуют... установить линию, которая делит весь спорный район на две части примерно равного размера». Провозглашено также решение о том, что «...в дополнении к установленной линии разграничения морских пространств принять договорные положения, которые бы поддерживали и расширяли сотрудничество в сферах рыболовства и управления углеводородными ресурсами».

Более того, учитывая важность для рыбаков России и Норвегии сохранить доступ к ведению промысла в традиционных для них районах Баренцева моря, стороны в совместном заявлении сделали еще и следующее заверение: «...заключение договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане не должно оказывать негативное влияние на возможности каждого из государств в области рыболовства».

Обнадеживающее заверение. Ему бы сбыться...

В настоящее время, когда также неожиданно 15 апреля 2010 года в городе Мурманске в ходе рабочего визита Дмитрия Медведева и премьер-министра Норвегии Йенса Столтенберга был подписан упомянутый договор и приложение к нему (среди которых договоренности по рыболовству) министрами иностранных дел Лавровым и Стере, есть возможность на практике проверить действие упомянутого выше заявления и уточнить детали.

В деталях кроется черт!

Каковы они, эти детали? Почему ни слова не говорится в договоре и приложениях к нему о судьбе промысловых районов, попадающих под действие Договора о Шпицбергене 1920 года? Нет ни слова и о судьбе границы полярных владений России от 1926 года, которая никем не отменялась и существует на всех не только российских, но и зарубежных картах? И что же разделили Россия и Норвегия в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане? Эфемерные морские пространства или конкретные 200-мильные экономзоны и континентальный шельф?
Вопросы, вопросы и вопросы и главный для рыбаков Северного и Западного бассейнов: «А что же произойдет практически с нашим рыболовством, если все, что подписано, вступит в силу?». Ответы на них можно получить только в ходе предстоящих слушаний в Госдуме и Совете Федерации РФ перед ратификацией договора.

Но многое уже сейчас становится очевидным, если внимательно пройтись по 40-летней истории переговорного процесса и анализа опубликованного в СМИ России и Норвегии договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Тайное становится явным. Тем более что автор данной статьи в течение начального, почти 35-летнего периода, был вовлечен в этот процесс с целью отстаивания отечественных интересов в области рыболовства. Хотя основные форсированные события прошли в последние пять лет уже без участия рыбаков и специалистов-практиков Северного бассейна.

Начало раздела

До 70-х годов XX столетия Баренцево море было открытым морем и использовалось в основном для промысла рыбы. Исторически ведущая роль в освоении рыбных ресурсов этого продуктивного региона Мирового океана принадлежала и сейчас принадлежит рыбакам, ученым России и Норвегии. Суммарный вылов здесь в урожайные рыбные годы достигал 2,0-2,5 млн тонн в год, со стоимостью сырья до 2,5 и продукции из нее около 10 млрд долларов США. Вся рыбопромысловая акватория Баренцева моря, за исключением территориальных вод, интенсивно использовалась рыбаками без всяких ограничений. Вместе с тем, в пределах Баренцева моря в 1920 году 9 государствами (США, Великобританией, Францией, Норвегией, Данией, Швецией, Нидерландами, Италией и Японией) был подписан Договор о Шпицбергене, который на акватории 74°-81° северной широты и 10°-35° восточной долготы передавал все острова, включая архипелаг Шпицберген, под суверенитет Норвегии. При условии, что на территории этих островов и в их территориальных водах рыболовством и хозяйственной деятельностью могут заниматься все участники договора. Россия в то время не признавала данный документ, да и ее, Россию, не признавали сами первоначальные участники Договора о Шпицбергене. И только когда в 1935 году стала очевидна непродуктивность бойкота Советского Союза, он стал полноправным участником этого договора наряду с первоначальными его основателями.

Несколько позже даты заключения Договора о Шпицбергене 1920 года, а именно - в 1926 году, Советский Союз объявил о том, что его территорией являются все земли - открытые, так и могущие быть открытыми к северу от побережья СССР до Северного полюса. В пределах между меридианами 32°04`35`` восточной долготы и меридианом 167°49`30`` западной долготы. Этот район получил наименование Полярный сектор СССР, а его западная и восточная граница, получившая наименование граница полярных владений, проходит в Баренцевом море, в северо-западной части Северного Ледовитого океана и в Чукотском море - на востоке. С присоединением России к Договору о Шпицбергене граница полярных владений на отдельном участке в западном секторе была сдвинута на 35о в. д., подтвердив тем самым незыблемость восточной границы договора.
Таким образом, к 1970 году на акватории Баренцева моря хотя и существовали границы Договора о Шпицбергене 1920 года и граница полярных владений Советского Союза 1926 года, но они не создавали препятствий для осуществления рыболовства как рыбакам России, Норвегии, так и третьих стран.

Процесс пошел и углубляется

Положение начало меняться с введением института 200-мильных рыболовных, экономических зон и границы континентального шельфа. Начался повсеместный раздел Мирового океана, и под этот процесс подвели соответствующую международно-правовую базу в виде женевских конвенций 1958 года, а затем и новой Конвенции ООН по Морскому праву 1982 года.

Не раздумывая долго, Норвегия предложила Советскому Союзу начать переговоры о разделе континентального шельфа - прежде всего в южной части Баренцева моря, где континентальный шельф наиболее перспективен в части углеводородного сырья. К тому же, этот район является и самым продуктивным для рыболовства.

Безусловно, норвежцы хорошо знали о нашей границе полярных владений 1926 года и учитывали ее, выдвигая свою чрезмерно запросную позицию о разделе по серединной линии. Они были уверены, что советская сторона будет настаивать на принципе справедливости и своей позиции - разделе континентального шельфа только и только по границе полярных владений 1926 года. Именно это и подтвердилось в ходе первых консультаций, а затем и переговоров, которые начались в 1970 году. Встретив в ходе переговоров диаметрально противоположный подход, стороны продолжали вялотекущий ежегодный переговорный процесс, хорошо понимая, что спешить некуда. Однако, как говорил первый и единственный президент Советского Союза Михаил Горбачев, - процесс пошел. Для норвежцев на первом этапе было главным - «приучить» переговорщиков с советской стороны к восприятию срединной линии. Эта линия уходила далеко на восток от границы полярных владений СССР, что обусловлено конфигурацией береговой линии северо-восточной части Норвегии. Она как бы вклинивается в восточном направлении, нависая над Кольским полуостровом, что создает преимущества Норвегии при проведении срединной линии. О том, что она может быть принята руководством Советского Союза, и речи быть не могло. Это хорошо понимали и норвежцы.

Уже несколько позже, на стадии переговоров по разграничению рыболовных, экономических зон в 1978-1988 гг., которые в большей степени затрагивали вопросы рыболовства, норвежцы в кулуарах давали понять, что они готовы будут пойти на разграничение «спорного района» в соотношении 50 на 50. Но даже такой подход не воспринимался тогда советским руководством, а в последующем и двумя президентами России - Борисом Ельциным и Владимиром Путиным. И вполне оправдано, так как этот вариант не отвечал принципу справедливости. Более того, он разрушал систему Договора о Шпицбергене 1920 года и законную границу полярных владений России 1926 года.

Смежный временный участок как пролог постоянного?

Несмотря на вялотекущие переговоры по окончательному определению разграничительной линии континентального шельфа между Советским Союзом (Россией) и Норвегией, практическое рыболовство все же заставило обе стороны срочно искать компромиссное, хотя бы временное решение. Дело в том, что введя в начале 80-х годов XX столетия 200-мильные рыболовные зоны у своего континентального побережья, Норвегия и Советский Союз столкнулись с проблемой контроля за рыболовством как своих судов, так и судов третьих стран. Где контролировать должны норвежцы, а где русские? Кто будет контролировать суда третьих стран? Если этого не делать, тогда на спорном участке будет рыболовная анархия. Для решения этого сложнейшего вопроса были проведены, и очень энергично, переговоры, во главе которых с советской стороны был министр рыбного хозяйства Александр Ишков, а с норвежской стороны - министр морского права Енс Эвенсен. Активную и весьма продуктивную работу в нашей делегации вел в то время директор правового департамента МИД, член коллегии МИД, профессор Олег Хлестов. В составе норвежской делегации преобладали представители министрества иностранных дел Норвегии. Да и ее глава Енс Эвенсен входил в руководство норвежского МИДа. В нашей же делегации доминировали представители минрыбхоза. В то время у меня создалось впечатление, что перед норвежской стороной были четко обозначены долгосрочные государственные цели - попытаться навязать решение по линии разграничения континентального шельфа и экономзон (тогда они были рыболовные) по серединной линии. Либо хотя бы ее закрепить в каком-либо документе, пусть и необязательном, но промежуточном. И это, надо признать, норвежцам блестяще удалось. Плоды же такого подхода они пожинают сейчас, в ходе принципиальной договоренности: делить 50 на 50. Возникает вопрос: «А какой же район делить?». Оказывается, район от срединной линии. Перед советской делегацией в то время стояли чисто рыболовные, экономические цели. Их главной составляющей было обеспечить бесконфликтную работу нашего флота по всей акватории Баренцева моря, включая район Договора о Шпицбергене. И это тоже было достигнуто. Тогда глава советской делегации Александр Ишков не имел мандата от правительства Советского Союза на решение вопросов по делимитации. За сравнительно короткий период были разработаны и подписаны в 1978 году договоренности относительно «Временных мер регулирования рыболовства в Смежном участке Баренцева моря», которые ежегодно продлеваются вот уже четвертое десятилетие. Этот Смежный участок с легкой руки норвежцев получил среди журналистов наименование «серая зона». Надо сказать, переговоры шли тяжело, прерывались из-за истерии шпиономании. Словом, холодная война давала о себе знать.
Достигнутые договоренности по Смежному участку позволили вести рыболовство по всей акватории Баренцева моря и в водах архипелага Шпицберген вот уже около 40 лет не только рыбакам России и Норвегии, но и промысловикам третьих стран. Это уникальный пример решения, пусть и на временной основе, сложного международного вопроса между двумя соседними странами. И его бы расширить, ан нет. Лучше делить, а потом сотрудничать - таков подход норвежской стороны. К сожалению, он побеждает.

Смешанная комиссия - от сотрудничества к конкуренции

Смешанная советско-норвежская комиссия по рыболовству, созданная межправительственным соглашением в 1975 году, - важнейший механизм по рассмотрению и принятию совместных решений по таким важным для рыболовства обеих стран вопросам, как определение объемов изъятия рыбных ресурсов, раздела общих допустимых уловов на национальные квоты, меры регулирования промысла, программы научных исследований и т. д. За свой 35-летний период она показала всему мировому рыболовному сообществу, что только согласованные меры регулирования рыболовства и научное управление рыбными ресурсами по всей акватории Баренцева моря позволяют вести устойчивое рыболовство без подрыва запасов. Работа Смешанной комиссии ставилась в пример на многих международных форумах. Не всем это приходилось по душе. Как же так, идет холодная война, сталкивающая разные идеологии - капиталистическую и коммунистическую, а у них в Баренцевом море тесное сотрудничество в области управления и оптимального использования рыбных ресурсов? Были не только внешние недоброжелатели, но и среди советских и норвежских определенных кругов скептиков хватало. Ладно бы только разговоры, но появились трещины и в самой Смешанной комиссии. И первым таким сигналом стала проблема с размером ячеи в мешках тралов и допустимых к вылову размеров трески и пикши - основных промысловых объектов рыболовства в Баренцевом море.

Следует отметить, что способы облова трески и пикши рыбаками России и Норвегии асимметричны. Российские рыбаки берут свои уловы на 95% тралами и только на 5% ярусами; норвежские рыбаки - до 40% тралами, остальные 60% - ярусами, плавными сетями и другими пассивными орудиями лова. Отсюда важный вывод - все меры регулирования тралового промысла в наибольшей степени затрагивают российское рыболовство в Баренцевом море. Тем не менее Россия пошла на договоренность с Норвегией по увеличению размера ячеи в мешках тралов со 100 до 125 мм и установлению промысловой длины для трески - 42 см, а для пикши - 39 см, что и было одобрено на сессии Смешанной комиссии в 1988 году. По этой проблеме даже был подготовлен совместный российско-норвежский научный доклад.

Казалось бы, проблема урегулирована. Однако неожиданно для российской стороны норвежцы в одностороннем порядке ввели с 1 января 1990 года (совпадает с начавшимся развалом Советского Союза) ячею в тралах 135 мм и разрешенный размер трески к вылову в 47 см, пикши - 44 см, распространив эти меры на свою экономзону и район Договора о Шпицбергене 1920 года. В этих условиях российские рыбаки были вынуждены соблюдать в своей экономзоне ранее уточненные с Норвегией меры регулирования (ячея - 125 мм, минимальный размер промысловой трески - 42 см, пикши - 39 см), а в норвежской экономзоне - ее односторонние меры. Что касается морских районов вокруг архипелага Шпицберген, то здесь также соблюдаются согласованные меры регулирования, хотя норвежцы требуют выполнения их правил. Отсюда и возникают конфликты, переходящие в аресты российских судов. Не для этой ли напряженности были приняты односторонние норвежские меры?
В последние 15 лет работа Смешанной комиссии в условиях рыночных отношений все в большей мере сталкивается с диаметрально противоположными точками зрения сторон, которые годами решаются так, чтобы затруднить работу российского флота в западных районах Баренцева моря и прежде всего в районе архипелага Шпицберген.

Неадекватные действия были и с российской стороны. Так, в середине 80-х - начале 90-х годов, компетентными органами принимается решение о запрете норвежским научно-исследовательским судам, проводящим совместные российско-норвежские исследования по определению рыбных запасов, вести такие работы в 200-мильной исключительной зоне России. При этом те, кто принимал такое решение, «забыли» что они ежегодно велись весь послевоенный период, вплоть до запрета в 90-х годах. В последующем с большим трудом эту проблему удалось решить, но осадок недоверия у ученых двух стран остался.

Безусловно, Смешанная комиссия продолжает свою полезную работу по управлению рыбными ресурсами и контролю за рыболовством в Баренцевом море, но рыночный дух соперничества, а точнее - конкуренции - в ней очевиден, и, если не принять соответствующих шагов с двух сторон, это может привести к ее разрушению.

Иракский синдром в российском перелове

Сейчас, когда Ирак повержен, его руководитель повешен, а страна переживает не лучшие времена, все забыли, что причиной военных действий США были громогласные обвинения Ирака американской администрацией в том, что там есть атомное и бактериологическое оружие. Дескать, вот-вот со стороны Ирака все это будет применено к их соседям. Завоевали Ирак, проверили все его «тайные» кладовые - ничего нет. Ни атомного, ни бактериологического оружия. Бывает. Дескать, ошиблись. Но нет страны, уничтожены сотни тысяч иракцев, тысячи американцев и их союзников.

Нечто подобное происходит (правда, без людских потерь) и с обвинениями российских рыбаков в громадных переловах трески и пикши, выдвинутые вполне официальными норвежскими органами, да и официальными лицами, вплоть до министров. В 2002 году специалисты директората рыболовства Норвегии сенсационно известили мировое рыболовное сообщество о том, что российский перелов трески и пикши составил в Баренцевом море аж 137 тысяч тонн. Откуда такие данные? А это расчетные данные, говорят норвежцы. Российская сторона терпеливо разъясняла, что это нереально, ничем не подтверждается Глухота со стороны норвежцев: вот список судов, транспортов, наблюдения со спутников - и пошло-поехало.

В 2003 году цифра перелова возросла до 156 тысяч тонн, в 2004-м чуть снизилась до 112 тысяч тонн, затем вновь возросла в 2005-м до 148 тысяч тонн. Далее цифра плавно начала снижаться, и в 2008 году норвежцы оценили перелов в 23 тысячи тонн, а в 2009 году были вынуждены признать, что его нет вообще!

На протяжении всех этих лет, с 2003 по 2008 гг., шло массивное бичевание российских рыбаков, делались различные обращения вплоть до руководства России - дескать, караул, грабят ресурсы, уймите своих рыбаков-браконьеров. А что в итоге? Оказывается, этого громадного объема перелова, выдуманного за 7 лет в объеме 760 тысяч тонн стоимостью 1,0-1,5 млрд долларов США, никто на рынке не увидел, да и рынок не отреагировал на этот объем. Если бы это было в природе, цена на треску и пикшу на мировом рынке немедленно бы обрушилась, но этого не произошло. А как почувствовали запасы трески и пикши такой перелов? Никак. Состояние ресурсов норвежские и российские ученые отмечают как хорошо возрастающие. Если бы был такой перелов, как его пропагандируют некоторые норвежские круги, то запас бы моментально отреагировал резким снижением.

Для рассмотрения этого обвинения в перелове были привлечены огромные ресурсы с обеих сторон - счетные палаты России и Норвегии, специально созданная рабочая группа и т. д. Сейчас этот вопрос медленно угасает. Но он сделал свое дело - повесил, пусть временно, клеймо браконьеров на российских рыбаков, осуществляющих промысел в Баренцевом море. Российские власти энергично борются с нарушением правил рыболовства теми отдельными браконьерами, которые, к сожалению, еще имеются, но не в таком масштабе, как это выставляет норвежская сторона.

Кому и для чего это было нужно? Позволю высказать предположение: для компроментирования российского рыболовства на европейском рынке с тем, чтобы затруднить сбыт продукции нашим рыбакам. Убрать конкурента «чистыми» методами.

Шпицбергенский ринг

Особенно напряженно ведется российское рыболовство в районе действия Договора о Шпицбергене 1920 года, и об этом в российских и зарубежных СМИ написано немало. Хотя Договор о Шпицбергене не дает оснований для установления Норвегией там 200-мильной зоны, так же как и континентального шельфа. Тем не менее Норвегия еще в июне 1977 года ввела здесь 200-мильную рыбоохранную зону. В то время Советский Союз ее не признал, оповестив об этом своих соседей соответствующей нотой от 15 июня 1977 года. Не признает ее и современная Россия. Таким образом, в этом обширном рыбопромысловом районе, где российские рыбаки ежегодно добывали до 35% своего годового вылова, усилилось противостояние двух сторон. В начале оно носило нотно-дипломатический характер, так как велись переговоры по разным каналам в целях найти точки соприкосновения. Да и считалась Норвегия с мощью Советского Союза. Однако с развалом страны и слабым вниманием России к этому району давление норвежцев на наше рыболовство здесь начало возрастать. Так, только за последние 8 лет (2000-2009 гг.) норвежская береговая охрана (военизированное подразделение, несмотря на демилитаризацию районов, попадающих под действие Договора о Шпицбергене) арестовала и под конвоем препроводила в свои порты 9 рыболовных судов под флагом России. Формальные обвинения - несоблюдение тех или иных правил рыболовства, установленных в одностороннем порядке норвежскими властями в обход решений Смешанной комиссии и Договора о Шпицбергене. Ежегодно норвежские инспектора выставляют российским капитанам до 150-200 предупреждений о необходимости еженедельно отчитываться об уловах перед норвежскими властями. Сами проверки наших судов норвежскими инспекторами носят унизительный характер и длятся до 8-12 часов в сутки. Все попытки договориться с норвежской стороной о единых правилах рыболовства по всем рыбопромысловым районам Баренцева моря, включая и район Договора о Шпицбергене, о гармонизированных мерах контроля и процедурах разбирательства и наказания нарушителей остаются без внимания. В лучшем случае они утопают в дебрях различных рабочих групп Смешанной комиссии. Все это происходит еще и потому, что МИД России вяло ведет работу против произвола норвежцев в районе

Договора о Шпицбергене.

Во многом судьба рыбопромыслового района у Шпицбергена и доступность к нему российских судов определяется подписанным Договором о разграничении и применении его положений на практике. Исходя из раздела спорного участка 50 на 50, вытекает, что линия разграничения «дрейфует» на восток в сторону России. На отдельных участках она уходит на восток от границы полярных владений России 1926 года на 60-70 миль, и ни на одном из участков нет ее «дрейфа» в западном направлении.

Эти данные демонстрируют еще один важный элемент: отсутствует обозначенный Договором о Шпицбергене 1920 года морской район. Следовательно, по версии норвежцев, этот промысловый район Шпицбергена полностью подпадает под юрисдикцию Норвегии со всеми вытекающими из этого последствиями для нашего рыбопромыслового флота. В практическом плане это означает: захотят норвежцы разрешить нам промысел - будем его вести, не захотят - тогда промысел будет прекращен. Договор не предоставляет России каких-либо аргументов в защиту против такого подхода.

Что ожидать от раздела Баренцева моря?

Так что же в действительности российская сторона добилась от раздела при столь стремительном форсировании процесса подписания договора о разграничении в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане? Министры иностранных дел наших государств говорят: ответ содержится в совместном заявлении президента России и премьер-министра Норвегии, в совместном заявлении министров МИД, да и в самом договоре о разграничении. Читайте, мол, и вам станет ясно, что это исторический прорыв и что руководители России и Норвегии предпочли компромиссную формулу: разделить Баренцево море и сотрудничать! Все это вроде сходится, да вот незадача - не подкрепляется тезис «сотрудничать» ясными договоренностями практического характера, особенно - в области рыболовства. Все полутона, формулировки двойного толкования на практике приведут к напряженности двух рыболовных держав в Баренцевом море и, в частности, в рыбопромысловом районе Договора о Шпицбергене 1920 года. В конечном итоге может произойти вытеснение отечественного рыболовства из западных районов моря и из района Шпицбергена. Наш рыболовный флот останется запертым в восточном ледовом мешке Баренцева моря. К этому варианту надо быть готовыми, помня первую заповедь капитанов рыболовных судов - считай себя ближе к опасности. А опасность такова, что все районы к западу от линии разграничения подпадают под рыболовную юрисдикцию Норвегии (самые продуктивные для рыболовства районы, где наш флот добывает до 65-70% своего годового вылова). Восточные от линии разграничения - под рыболовную юрисдикцию России (менее продуктивные, где наш флот добывает всего 30-35% своего вылова). Другими словами: мы можем потерять в вылове до 313 тысяч тонн.

Кроме того, рыбаки потеряли районы промысла площадью более 50 тысяч кв. км, расположенных между договорной линией разграничения и границей полярных владений России. Этот район отходит к норвежской юрисдикции. И снова: захотят норвежцы - дадут нам доступ к промыслу, не захотят - не пустят.

Безусловно, выход еще имеется, так как идет подготовка документов для одобрения парламентами двух стран. Такие договоры требуют ратификации, и перед тем, как ее осуществить, необходимо провести серьезный анализ с учетом мнения рыбаков и общественности двух стран. Не исключена и независимая экспертиза - по крайней мере у нас, в России. Рыбацкое сообщество Северного и Западного бассейнов готово к такой работе и сейчас делает все возможное, что в его силах в пределах законодательства для внесения конструктивных поправок в тексты договоренности двух стран, касающиеся рыболовства.

Так, еще в марте 2010 года на имя Дмитрия Медведева ведущие ассоциации и объединения рыбаков Северо-Запада России направили конкретные предложения, поддержанные Росрыболовством. Они состояли из семи пунктов, которые, по мнению рыбаков, должны войти в приложение к основному договору о разграничении с тем, чтобы договоренности по рыболовству с Норвегией были действительно справедливы и прагматичны. В частности, рыбаки настаивают на незамедлительном принятии, до вступления в силу договора по разграничению, единых правил рыболовства для всех промысловых акваторий в Баренцевом море и в водах архипелага Шпицберген. На установлении регламента инспекторских проверок рыболовных судов двух стран, гармонизации мер наказания за нарушения правил рыболовства, введении переходного периода для Смежного участка и целом ряде других позиций. Словом, рыбаки за то, чтобы линия Лаврова-Стере в Баренцевом море не получила нарицательного оттенка, как это случилось, к сожалению, с линией Бейкера-Шеварнадзе в Беринговом море при аналогичном разграничении между Россией и США. Последняя вот уже второе десятилетие так и не ратифицирована Россией. К удивлению, сам текст баренцевоморского Договора о разграничении морских пространств между Россией и Норвегией по своим основным принципам, да и стилистике, является клоном беринговоморского соглашения о разграничении морских пространств между Россией и США. В целом же в поспешном подписании договора о разграничении просматривается и желание ускоренной разработки шельфа для получения углеводородного сырья в восточной российской части Баренцева моря при тесном содействии норвежских партнеров. И здесь рыбные дела отодвигаются, как всегда в таких случаях, на второй план. Точнее, они приносятся как жертва в пользу углеводородов. Хотелось бы напомнить нам всем ряд важных положений. Прежде всего, о серьезных опасностях для уязвимой экосистемы Баренцева моря и Арктики в случае непредвиденных аварийных ситуаций при добыче углеводородного сырья. Последствия здесь могут быть значительнее тех, которые произошли совсем недавно в Мексиканском заливе, они могут вызвать катастрофу в рыбном промысле. К тому же углеводородные ресурсы - это невозобновляемые ресурсы, они исчерпаемы. Даже огромных запасов газоконденсата Штокманского месторождения в российской шельфовой зоне Баренцева моря хватит на эффективную эксплуатацию всего-то на 30-40 лет. Что же касается рыбных запасов, то они возобновляемы и уже эксплуатируются более тысячи лет. При научном обосновании их использования они вечные и границ не признают. К сожалению, об этом забыли те, кто привел дело к разделу Баренцева моря и сегодня ведет его к форсированной разработке углеводородов на континентальном шельфе России.

Вячеслав ЗИЛАНОВ, почетный доктор МГТУ, профессор, заслуженный работник рыбного хозяйства России.